Изумительнейшее в одном русском, сказочно древнем и сказочно же поэтическом апокрифе: «Глаголеть писание: есть кур, ему же глава до небеси, а море до колена. Егда же солнце омывается в кияне, тогда же акиян въсколеблется, и начнут волны кура бити по перью, (он) же, очютив волны, и речет: “Кокореку!”, - протолкуется: “Светодавче, Господи, дай же свет мирови!”».
И – там же: «В окияне стоит столп, зовеми Адамантин, ему же глава до небеси. К тому же столп привязан антихрист сотона диявол».
И не сказано ни полсловечка о том, кричит ли сей привязанный (единый в трёх лицах), нашоптывает что, плачет или смеётся. Или – всё разом в нём? Но о том – молчок. Слышите, - ни полсловечка. Вы правда – слышите?
А ведь это больно, господа, - слышать звуки мiра. Очень больно. Мучительно больно.
И я думаю, что самое, пожалуй, верное в моём случае – выставив в заголовок текстика точку, длить её до бесконечности, «говорить» и «говорить», но ведь я помню ещё, что человек творения молчит. Ему нечего сказать всезнающему Творцу (а он наверное знает, что Творец всезнающ). И это знание его, и это молчание едва ли не больше всеведения Творца. Вот что есть подлинное смирение для болтливого «по своей природе» человека, однажды прокричавшего единственное из оставленного ему болью, прихлынувшей до самых ключиц и выше:
- Кокореку!*
* См.: «Полёты во сне и наяву». В главной роли – Олег Янковский.
Царствие небесное рабу Божьему Олегу.
