Прочёл у Погодина: «Род человеческий совершенствуется, <...> все поколения работают для одного, последнего, счастливого, которому предоставлено пожать плоды всех прежних трудов»¹.

Погодин, конечно, по-своему, из пределов XIX века, возражает позитивистской конечности, и это хорошо, хотя наивно. Но я-то о другом, я как бы увидал разом тот счастливейший из миров, какие только могло вообразить человечество во всю свою историю, тот подлинно Золотой век, когда сбывается всё и вся, сказки становятся явью, явь настолько фантастична, что воображение отказывает представить что-нибудь, хоть малость какую из-за пределов всеохватывающей действительности.

Дух захватывает, завидки берут.

И вдруг, средь счастливейшего из миров является он – Человек погибели, ибо чему суждено сбыться, то непременно сбывается. Предсказано, что Антихрист будет чудотворить, что он принесёт ласку и милость и счастье и надежду в тот мир. Но куда в тот мир может вместить ещё больше чуда и любви, чем в нём уже открылось; но как тот мир не насмеялся над вдруг удивившим и поразившим его «чудаком», но предался ему и соблазнился им? Откуда у Сатаны отыскалась заначка невидалей для мира, ободнявшего в чудесном? Как могло оказаться столь внутренне пустым совершенство последнего поколения, что, при всей внешней избыточности, оно легко согласилось вместить в себя что-то ещё, и поставить над собою это «что-то ещё», и поклониться этому «чему-то ещё», и проч., и проч.!..

Совершенство твари само себе червь.

¹ М.П. Погодин. Простая речь о мудреных вещах. М., 2009. С. 63-64.