3.
«В шестидесятых годах в Петербурге были в большом ходу литературно-музыкальные вечера и утренние чтения, которые устраивались обыкновенно с какой-нибудь благотворительной целью. Мне не раз случалось участвовать в них. Публика очень усердно посещала эти чтения-концерты, и часто большие залы в Благородном собрании в доме Бенардаки и в некоторых клубах были битком набиты посетителями. Особенно много сходилось в те дни, когда на афише стояли имена Тургенева, Некрасова, Майкова, Ф.Достоевского. Последний, возвратясь из ссылки, пользовался тогда большим сочувствием и возбуждал любопытство и участие. Эпизоды из “Мертвого дома”, в которых он описывал каторжный острог, при его выразительном чтении производили сильное впечатление. И кто не желал выслушать рассказа о темном и страшном быте каторги из уст даровитого литератора, который сам провел четыре года в ссылке среди всякого рода преступников и несчастных? Самая фигура Достоевского с кротким и мрачным выражением на страдальческом лице и его несколько глухой, но трогающий голос сильно действовали на публику. Невольно приходило на ум сравнение его с Дантом: он казался выходцем из того сибирского ада, который знали только по неясным слухам. Обыкновенно на чтениях его встречали и провожали сочувственными рукоплесканиями» [Выделил. - Л.]*.