«… Словом, старые партии кончились» (по устарелому мнению П.Сорокина), или, как поговаривают испанцы, cuando hay santos nuevos, los viejos no hacen milagros (когда появляются новые святые, старые не творят чудес).
У Эриха Фромма: «… в психологическом плане жажда власти коренится не в силе, а в слабости. В ней проявляется неспособность личности выстоять в одиночку и жить своей силой. Чем больше стремление к власти – тем в большей степени проявляется зависимость индивида от других».
Новые «святые», новые «чудеса», и старые вожделения и прежние от-творенья, и всё та же манерная прятка в небрежении интересами массы «других», чуть не поголовно «всех» (за вычетом избранных).
П.Сорокин полагал, что «в периоды острых социальных катаклизмов самыми приспособленными оказываются не лучшие, а средние, способные слиться с массой в ее инстинктивных мотивах и не дистиллированных разумом побуждениях». Думается мне, что в нём, в Питириме, было слишком много наивной любви к человекам (ну, любовь-то и не может не быть наивной), отчего он и вывел приспособленцев на пики, в точки экстремума, представляя делание их чем-то разово-исключительным; однако нечто во мне усидевшееся твердит шепотком с левого плеча, что вся эта Питиримова «пикейность» не-правда, что средина в принципе «бессмертна», и уж в среде «застоя» она не уж на сковородке, но рыба в мутной воде – неуловимая.
Рыба выскользь. Озолоченная.
Новые партии грядут, новые сонмы на марше. Нужда в певцах.
За мной не занимать.
