Из Мнения депутата от однодворцев Белогородской провинции А.Маслова, выступление на заседании 27 мая 1768 года: «В Комиссию о сочинении проекта нового Уложения». Впервые напечатано в «Сборнике Императорского Русского исторического общества», в 1881 году.
Словечко чудное во фразе выторчивает, при «мужиках». Пропащее словечко. А ведь ходило и не хромало, и всем ясно было – и мужикам, и однодворцам из них, и купцам, и господам дворянам. В Уложенной Комиссии в большинстве-то именно господа благородного строя заседали, по указу и разнарядке матушки Государыни Екатерины Алексевны.
Слушали, читали и не переспрашивали, о чём это речь неогурная.
Имело место употребление и в таком виде: огурь, огурской (это калужское), огурливый (пермское). Были огурники и огурницы, огурщики; было кому огуряться, и проч.
Общеупотребительное и понятное и в XVIII веке, и в XIX-м ещё видимое – Владимиру Далю и читателю его «Словаря», составителям приведённого «Сборника» и интересантам в русской истории 1881 года (как минимум).
Но далее – исчезнувшее, как небыль.
Да что! Позволь прочесть этакое текущему школьнику, а и не школьнику вовсе, так он ведь – сто к одному! – даст ответом что-нибудь «огуречное», похлеще «доброго гея» из «Капитанской дочки».
Ну, кто из теперь – здесь! – наткнувшихся на это словечко-невидимку смог понять его, или по контексту приведённого отрывка восстановить утраченный смысл? Честно, без подглядок!
……
А ведь с целым текста той эпохи куда труднее. На самом деле, вне шапкозакидательства и огульных отрицаний.
Или – огурных?..
Но! Подсказка («потому как то в неделе шесть дней»): «…замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны».
«Путешествие в Арзрум», Александр Пушкин.
1836 год. Догорает свеча. Исчезают люди, слова и смыслы. Не оставляя по себе следов.
Сплошь и рядом.
