«… Пожалуй, самый известный текст о нации, созданный в XIX столетии, принадлежит перу француза – известного филолога и религиозного философа Эрнеста Ренана. 11 марта 1882 года он прочитал в Сорбонне доклад под характерным названием “Что такое нация?”. Речь Ренана была разделена на две части: в первой он последовательно разбирал и опровергал существующие концепции нации, во второй – формулировал свою собственную. Ренан доказывал, что в основе нации не могут лежать династия и древнее завоевание – пример Швейцарии и Соединенных Штатов Америки опровергает подобный взгляд на вещи. Не меньшим и очень опасным заблуждением Ренан считал этнографическую идентификацию нации и расы, поскольку современные ему нации сложились в ситуации очевидного расового смешения. Нацию нельзя считать плодом языковой общности – здесь вновь Ренан отсылал своих слушателей к опыту Швейцарской конфедерации.
Ошибкой будет и сводить национальное к религиозному: в современной Ренану Европе нет понятия “государственной религии”, каждый исповедует те убеждения, которые хочет. Общность интересов (скажем, торговых) или география также не могут выступать ключевыми для понимания наций факторами. Что же, по мнению Ренана, заставляет нацию считать себя единой? Любопытно, что, переходя к изложению своих взглядов на нацию, Ренан оставляет наукообразный стиль своего повествования и сам превращается в идеолога. Нация – это “душа, духовный принцип”, для которой принципиально важны культ предков и героическое прошлое, полное общих потерь: “…Это великая солидарность, устанавливаемая чувством жертв, которые уже сделаны и которые расположены сделать в будущем”».
Нотабеня замечу, что ни мсье Ренану, ни автору изложения не взошло на ум соединить как бы несоединяемое, именно – «жертвы» и «интересы» (скажем, торговые). Соединить в одно, само собою напрашивающееся целое, определяющее первичность интересов и неизбежность жертв, в числе которых, и в первом ряду – нечто нематерьяльное, условное: нравственность.
Целое это, как все уже, верно, догадались, вынесено в заголовок заметки.
Не в нём ли – «духовный принцип» нашего последнего времени?
