Формула, как представляется, верно отражает действительность, но…
Если наложить эту формулу на, скажем, историю с явлением миру историй барона Мюнгхаузена, то «авторитет» безусловно остаётся за герром Распэ, «передавшем информацию», но перед тем укравшем её у «добытчика» – барона.
Этим примером наружу выводится понятный, надеюсь, провал нравственного. Учоный человек, смекнувший, как можно «пооперировать» без спроса пропадающими бароновыми самоцветами, познал «сумму знаний» и…
… и попал в историю литературы.
Подобными историями «партнёрства», когда один добывает знание, а другой им «оперирует», исполнено всё, куда ни кинь – от изобретения и производства-продажи вполне себе матерьяльного, до области «чистых идей». И вот что – возможно ли вообще говорить о нравственности как чём-то общественном, если авторитетными в этом обществе почитаются перосонажи, нравственное преступившие? Именно – общественном, потому, как хочется верить, до возникновения авторитетности как таковой, в узком, окололичном, человеческом, нравственное и по сей день существует и работает «без изъятий»; то есть довольно просто и легко указать – вот, тот-то и тот-то люди честные, живущие добро и просто, без лукавства и лицемерия, без обмана и коварств.
Вот здесь, как видится, пролегла бездна, именно – между единичным человеком и суммой человеков. Между единично взятыми лицами и совокупившимися в масочном машкераде. И то: это ведь общество определяет приоритетность того или иного в нём самом, когда самими собою отдельно взятые лица отказываются быть.
Человеческая цивилизация, в различных обличьях, нациях, формациях, государствах и проч. существует многие тысячи лет, и во всё это время поколения за поколениями приходили с золотой мечтой о справедливости, о нравственном, о прекрасном, и уходили с воздетыми к небу руками, и в ладонях у них чернели осколки и черепки, тлели мёртвые угли. И так повторялось вновь и вновь, и утлые лодки грезились могучими кораблями, и вот… груда обломков и прежняя, такая близкая и такая манящая мечта…
Оставь Сизифов камням, - сказано было. Но вот же, снова выходит к рампе фигура человека, на котором, как на верном-неверном камне Нечто должно быть построено. Должно! А раз так, то явление этой фигуры необходимо, оно задано.
***
Тут малость одна любопытна. Лет пять тому озадачил я ею одного из своих старших друзей – физика, доктора своей науки, и в мире без границ не чужого, и в иных художествах поболе моего петрящего.
(С этого места, под тем же одноглазым оголовком и продолжу – как временем разживусь.)
