Подарок.
Возьму две крайние точки проявления: 1-я – можно подарить жизнь лютому врагу, противнику, и этот поступок звался, зовётся и будет зваться благородным; 2-я – можно (и нужно!) подарить ребёнку сущую какую-нибудь безделицу, даже если он этого «не заслужил» (а ребёнок не служащий!), и это будет называться любовью.
Одно обыденное дело – подарок, а в нём столь многое, столь, внешне, различное и столь, наверное, в корне равнозначное: благородство и любовь. Родное и разведённое во времени.
И то и другое, и в одном случае, и, возможно, в другом – вне справедливости, над нею. Если по справедливости, то врага и противника следует жизни лишить, а дурно ведшего себя ребёнка не одаривать и малостью.
И вот что: такие поступки помнят долго, по целой жизни, случается. Как чудо некое. На том и мир стоит. На чудесном. На не-справедливости.
И вот что скажу: меня изумляет в людях отсутствие понимания столь простой и столь очевидной истины.
