Ищем-с!
«... И.Л. Фейнберг отыскал в библиотеке Академии наук в Ленинграде рукописное сочинение “Геометрия и фортификация” Абрама Петрова (преподнесенное в 1726 г., вскоре после смерти Петра Великого, императрице Екатерине I). Ученый сообщил, что “книга эта вид имеет великолепный. Текст в ней начертан каллиграфически, в ней превосходнейшие, первоклассные по уровню чертежи, выполненные, по-видимому, самим Арапом, и предпослано этой книге посвящение”. В посвящении царице сочинитель “Геометрии и фортификации” рассказывает свою биографию и подробно перечисляет заслуги – где сражался, где учился, как и за что был награжден Петром Великим. Именно в документе было бы, конечно, очень уместно напомнить о своем знатном происхождении, о родстве с великим полководцем древности [знаменитым карфагенцем Ганнибалом Барка. - Л.]. Но ни о чем подобном, как и вообще о своем рождении и детстве, Абрам Петров не пишет ни слова. И мы хорошо понимаем – почему!
Ведь Екатерина I (как и многие ее приближенные) знала Арапа Петра Великого с малолетства, и, разумеется, царица хорошо помнила, что ни о каких знатных африканских предках никогда речи не было: Абрам Петрович слишком умен, чтобы вдруг объявить о чем-то эдаком; ведь не поверят, на смех поднимут!
Иное дело, когда свидетели, помнившие начало XVIII в., сходят со сцены... Новое поколение властителей уже смутно помнит, кто был и что было в 1704-м и следующих годах.
И чем позже, тем смелее Арап вводит в свою биографию знатных предков... Императрице Елизавете, дочери Петра, в 1742-м (через 16 лет после осторожного перечисления своих заслуг в посвящении к “Геометрии”) он уже сообщает: “Родом я, нижайший, из Африки, тамошнего знатного дворянства, родился во владении отца моего, в городе Логоне, который и кроме того имел под собою еще два города”. Вскоре после смерти царя-благодетеля титулы, звания возрастают в цене, становятся способом выжить, пробиться... И тут-то Абрам Петров впервые называется Ганнибалом, да еще заказывает особый герб...»*
Такая вот история, такая, особо отчеркну, логика суждения. Замечу, что Эйдельман пропагирует в своих работах «историчность» исследовательских суждений, отказ от навязывания историческим персонажам и событиям «мерок и критериев позднейших времён», и это представляется верным и необходимым, справедливым и истинно научным, в смысле подходов к пониманию тех или иных коллизий.
Некоторые факты...
Пётр Великий тайно венчался с Мартой Скавронской 25 февраля 1711 года. Об этом акте известны были только ближайшие к Петру его сподвижники. Официальное венчание случилось позднее – 19 февраля 1712 года, и об этом уже знали, что называется, все. Екатерина I, вдова Петра, коронована была им лично в мае 1724 года. Таким образом, вопрос престолонаследия в новоставшей Империи был временно разрешон.
Происхождение Екатерины, полувдовы, полудевицы из семьи беглых польских крестьян, в кругу «птенцов Петровых», к которому, безо всякого сомнения, принадлежал и прадед Пушкина, не было ни для кого, пожалуй, секретом. Французу Францу Вильбуа, оставившему «Рассказы о российском дворе», где описывается скандальная сцена с «обретением» Императрицыного братца, эта «тайна» была, пожалуй, лучше многих известна, и то: Пётр женил француза на старшей дочери пастора Глюка, в доме которого возросла будущая Екатерина. Напомню, что шестнадцати лет Марта Скавронская была выдана замуж за шведского солдата, тут же отправленного (вот уж неожиданность) воевать шведскому королю Каролусу XII Речь Посполитую. После взятия русскими войсками Мариенбурга началась бурная карьера любезной Марты: она попала в услужение к самому фельдмаршалу Шереметеву – месяцев этак на шесть или семь, до появления в Ливонии светлейшего князя Меншикова. А дальше... Впрочем, ныне это общеизвестная и вполне фантастическая, при всём несомненном реализме, история.
Так вот, мог ли Абрам Ганибал, какого бы роду и звания он ни был, посчитать, что это «уместно» – в книге, подносимой им именно что безродной, «чорного» и «подлого» звания Императрице, не то что «напомнить», а хотя бы между строк намекнуть на своё – действительное или мнимое, Бог весть – «знатное происхождение», да ещё и на принадлежность к роду с тысячелетней историей? Нет, разумеется. «И мы хорошо понимаем – почему!» Да, товарищ Эйдельман правильно восхитился. Но, увы и ах, совершенно обратно, как видится, действительному положению вещей. Это ведь всё одно, что, положим, к светлейшему князю Меншикову в застолье подсесть и начать травить про то, что в дикой, дикой Африке сызмальства пирожками торгуют одни только чистейших кровей родовые князья, и за честь то почитается. Н-да-с...
А вот уже при Елизавете Петровне, чьё родословие было вне всяких сомнений, умница Абрам Петров вполне резонно вспоминает об африканском своём «знатном дворянстве». Отчеркну с повтором – Бог весть, бывшем на самом-то деле, или нет. Но кому, скажите на милость, такая, сущая, право слово, чепухня в наши-то времена интересна?
* Н.Эйдельман. Из потаенной истории России XVIII-XIX веков. М., 1993. С. 101.
