«... комментировать – значит признавать, по определению, избыток означаемых над означающими, неизбежно несформулированный остаток мысли, который язык оставляет во тьме, остаток, составляющий саму суть, выталкивающую наружу свой секрет. Но комментировать – также предполагает, что это невысказанное в речи, и что благодаря избыточности, присущей означающему, можно, вопрошая, заставить говорить содержание, которое отчетливо не было означено. Эта двойная избыточность, открывая возможность комментария, обрекает нас на бесконечную, ничем не ограниченную задачу: всегда есть дремлющие означаемые, которым нужно дать слово; что же касается означающих – они всегда предлагают изобилие, вопрошающее против нашей воли о том, что оно “хочет сказать”. <...> Комментарий покоится на постулате, что речь – это акт “перевода”, что она имеет опасную привилегию показывать изображения, скрывая их, и что она может бесконечно подменяться ею же самой в открытой серии дискурсивных повторов; короче, он покоится на интерпретации языка, несущего отчетливую печать своего исторического происхождения». - М.Фуко. Рождение клиники. М., 1998. С. 18.
Конечно, выше него, столь как бы надменного, есть «речь», есть «язык», общие для обоих – «означаемого» и «означающего», и «речь» и «язык» эти несомненно превыше обоих, и однако, думаю я не без озабоченности, неужели и вправду мы, в потусветной, положим, вечности, прямо-таки обречены «на бесконечную, ничем не ограниченную задачу», именно – на нескончаемую и тем уже бессмысленную, на радость бесóв злых и прочих бесп(и)лотных наущенцев, болтовню?
Да это ж ад, форменный ад, дамоспода не мои. А помолчать когда? С ангелом каким-нибудь, пускай из захудалых, пообтёрханным, но и виды видавшим, помолчать – крыло о крыло, глаза в глаза и, главное, безъязыко?..
То-то же и оно, дамоспода. Вот я и думаю (я часто не к месту думаю), что, отними у какого автора (из наших, конечно) его «язык, истекающий в мысли, и мысли, изливающиеся в чувство» (Д.Галковский. «Бесконечный тупик»), и он сию же минуту объявит на весь белый свет (уж отыщет способ объявить), что «его тоталитарно убили», а, объявив и вволю насладившись скоропостижным истечением-изливом (духа), отправится, пожалуй, к «Пушкину», обедать.
